Сергей Комаров : НА ПЕРЕСЕЧЕНИИ ДВУХ ДОРОГ, ИЛИ КАК ПОВЕРИТЬ В БОГА

Есть глухота, когда люди не слышат звуков. Но есть духовная глухота, когда человек не слышит призыва Божьего. Недаром в Священном Писании говорится не только про обрезание крайней плоти, но есть предостережение о необрезанном сердце и ушах. Жестоковыйные! люди с необрезанным сердцем и ушами! вы всегда противитесь Духу Святому, как отцы ваши, так и вы (Деян.7,51) – обличал первомученик Стефан иудеев. Необрезанные уши – это уши внутренние, потерявшие чувствительность; некая закрытость сердца, не позволяющая человеку расслышать тихий голос Истины.

Есть какая-то тайна в неодинаковости восприятия христианства очень похожими, как кажется, людьми. Вот два брата, от одних и тех же родителей, воспитанные в одинаковых условиях – но один верит, другой нет. Вот муж и жена, прожившие много лет душа в душу – но она на склоне дней уверовала, а он нет. Вот несколько бывших одноклассников, учившихся, скажем, в Костроме – им никто не дал религиозного воспитания, но один почему-то вырос православным, другой буддистом, а третий все так же не верит ни во что. Почему? Не знаю. Тайна человеческой души. Причем тот, кто не верит ни во что, бывает нравственно выше и первого и второго. Как такое может быть? Тоже не знаю. Но так случается.

Происходит некая ошибка, и человек слышит лишь то, что ему хочется услышать, а не то, что говорит Бог
А иногда кто-то слышит, кажется, призыв Божий, но понимает очень по-своему. Происходит некая ошибка, и человек слышит лишь то, что ему хочется услышать, а не то, что говорит Бог. Как, например, учительница английского языка младших классов говорит опоздавшему ученику: «Come in», – а дети недоумевают, чего это она про камин вспомнила. Школьники уверены, что в данный момент они с учительницей общаются на одном языке – но она говорит на английском, а они воспринимают на русском. Подобным образом Сам Бог или Его служители могут говорить нам истину, но это вовсе не значит, что мы ее поймем. Почему? Может быть, потому, что мы еще не знаем истины.

Подобную ситуацию гениально изобразил Роберт Шекли в рассказе «Верный вопрос». Люди находят на какой-то планете некий Ответчик – аппарат, дающий правильные ответы на любые вопросы. Впрочем, есть одна оговорка – вопрос должен быть поставлен правильно. Если хочешь узнать истину, спрашивай об истине истинно. Но земляне не знают истины и оценивают все в ложно-субъективном ключе. Происходят забавные диалоги с машиной.

«Ответчик, — обратился Лингман высоким слабым голосом, — что такое жизнь?

Голос раздался в их головах.

— Вопрос лишен смысла. Под «жизнью» Спрашивающий подразумевает частный феномен, объяснимый лишь в терминах целого.

— Частью какого целого является жизнь? — спросил Лингман.

— Данный вопрос в настоящей форме не может разрешиться. Спрашивающий все ещё рассматривает «жизнь» — субъективно, со своей ограниченной точки зрения.

— Ответь же в собственных терминах, — сказал Морран.

— Я лишь отвечаю на вопросы, — грустно произнес Ответчик.

Наступило молчание.

— Расширяется ли Вселенная? — спросил Морран.

— Термин «расширение» неприложим к данной ситуации. Спрашивающий оперирует ложной концепцией Вселенной.

— Ты можешь нам сказать хоть что-нибудь?

— Я могу ответить на любой правильно поставленный вопрос, касающийся природы вещей.

Физик и биолог обменялись взглядами.

— Кажется, я понимаю, что он имеет в виду, — печально проговорил Лингман. — Наши основные допущения неверны. Все до единого».

Рассказ заканчивается словами: «Чтобы правильно задать вопрос, нужно знать большую часть ответа».

Данное утверждение американского фантаста имеет параллели в жизни Церкви. Например, в первые века христианства человеку, готовящемуся ко Крещению, подробно не объясняли суть таинств. Он изучал основные догматы христианства, Символ Веры, читал некоторые книги Писания, слушал проповеди. И только после участия в первом таинстве – в Крещении – ему подробно открывали церковное учение о таинствах. Считалось, что до того, как верующий получит мистический опыт, бесполезно и даже вредно рассказывать ему об этой стороне жизни Церкви, ибо человек может понять превратно. Пока нет опытного познания, есть риск увидеть теорию под неверным углом. Шекли выводит, по сути, ту же мысль: чтобы говорить об истине, надо познать истину.

Пока нет опытного познания, есть риск увидеть теорию под неверным углом
А может быть, этот принцип годится и в разговоре о вере и неверии? Может быть, для того, чтоб услышать призыв Божий (через чью-то проповедь или даже непосредственно от Господа) необходимо уже знать, что Бог есть? Как же узнать? Сердцем. Вот просто иметь такое скрытое чувство, что Господь жив, а я перед Ним – подлец. Достоевским, кажется, было замечено насчет русского человека, что тот хоть и грешит, но при этом твердо знает, что Бог есть, а он, человек, грешит. Вот это знание важнее всего, оно может спасти любого грешника даже за мгновение до смерти. Человеку, не имеющему такого знания, сам апостол Павел не доказал бы ровным счетом ничего.

Допустим, если бы Ответчик все же начал отвечать на вопросы – что было бы? Наверное, люди с неверным взглядами поняли бы машину неверно. И опять же, ведь так случается и в жизни Церкви: проповедники вроде бы благовествуют одно и то же Евангелие, но далеко не всякий адекватно оценивает услышанное, ибо понимает в меру своей испорченности. Чтобы расслышать нужное, необходимо настроить свой радиоприемник на соответствующую волну, как говаривал святой Паисий Святогорец. Как же настроиться еще до начала эфира? Не знаю. Возможно, надо говорить о нравственном воспитании. Но, простите, вот Мария Египетская – как готовилось ее сердце к такому радикальному отклику на призыв Божий? Нравственностью? Не будем смешны. Грехом? Нет, тоже неправильно. Здесь тайна сердца, тайна человеческой свободы. Почему-то у одного сердце оказывается настроенным (обрезанным), а у другого нет. И какую-то общую для всех закономерность здесь трудно отыскать.

Впрочем, наверное, можно сказать, что эта тайна находится где-то между двумя смыслами. Первый выражен в строках апостола Павла, который говорит, что мы веруем по действию державной силы Его (Еф.1,19), а второй заключается в фундаментальном положении христианства о свободе выбора. Если человек даже очень захочет уверовать, без помощи Божией ничего не получится. Но если Бог захочет нашей веры, а мы не захотим и спрячемся от Бога, как Адам в кустах, толку тоже не будет. Бог всегда хочет нашего спасения, с Ним в данном отношении нет проблем – значит, есть проблема в нашем желании. Встреча Бога с человеком происходит где-то посредине взаимопритягивающихся полюсов – Его воли и нашей.

Самая великая тайна мира – чудо уверовавшего сердца – спрятана на месте скрещения двух дорог. По одной ступает Творец мира, ищущий человека; по другой идет Его непослушное творение, убегающее от Творца. Ради такой встречи встает и садится солнце, а земля совершает свое круговращение во Вселенной. Эта встреча есть тайна, которую исчерпать невозможно, но о которой хочется думать. И как важно, чтобы в истории каждого человека две дороги пересеклись и встреча состоялась.